Шерлок Холмс и дело о фруктах [= Наследство Квалсфорда] - Ллойд Биггл-младший

Склонившийся в почтительном поклоне владелец гостиницы пообещал, что не позволит нам погибнуть от жажды.

Когда за ним закрылась дверь, на лице сержанта вновь появилось недоуменное выражение.

— Я помогу мистеру Холмсу всем, чем смогу. Но что же вы расследуете?

— Убийство Эдмунда Квалсфорда.

Сержант изумлённо уставился на меня:

— Убийство? Шерлок Холмс считает, что было совершено убийство?

— Нет, — пояснил я. — Это мнение мисс Эмелин Квалсфорд. Именно она говорит, что произошло убийство, и попросила расследовать его.

— Ах, мисс Эмелин. — Сержант пожал плечами. — Я не знаю, что она вам наговорила, но думаю, вряд ли мистеру Холмсу стоит верить в голословную болтовню только потому, что она исходит от хорошенькой барышни. Смерть Квалсфорда выбила из колеи всю семью, и мисс Эмелин и миссис Квалсфорд от расстройства успели нагородить немало бессмыслицы, даже друг про друга. Эдмунд Квалсфорд определённо совершил самоубийство. Он написал предсмертное письмо жене. Потом лёг на кровать, приставил дуло к голове и нажал на спусковой крючок. Даже такой искусный детектив, как мистер Холмс, не сможет назвать случившееся убийством.

— А были следы борьбы?

— Никаких.

— Как вы узнали о том, что письмо написано именно Эдмундом Квалсфордом?

— Оно написано его почерком. В этом нет никаких сомнений.

— Кто находился в это время в доме?

— Двое слуг и старуха гувернантка. Как вы знаете, всё произошло в субботу утром. Мисс Квалсфорд отправилась на длительную прогулку вдоль утёсов. Миссис Квалсфорд вместе с детьми пошла навестить подругу, которая живёт около Стоуна. Сам Эдмунд Квалсфорд также отправился на какую-то встречу, видимо по делам своей компании. Слуги полагали, что его не будет до вечера. Но через час он неожиданно вернулся и сказал, что неважно себя чувствует — сильно болит голова — и намерен лечь в постель. У их дома толстые стены, да и слуги были на кухне в западном крыле. Выстрела никто не слышал. Вернувшись, Ларисса нашла тело.

— Где в это время была гувернантка?

— Спала в своей комнате в восточном крыле. Они с мисс Квалсфорд оставили это крыло за собой. Там была ещё только комната для занятий с детьми. Гувернантка — уже пожилая женщина и временами немного не в себе. О несчастье она узнала от разбудивших её слуг. Это было уже по прошествии длительного времени.

Хотя Хэвенчёрч и находится в глубинке, мы не такие уж простаки, мистер Джонс. Я кое-что знаю об убийствах и о том, как инсценируют самоубийство. И мне самому приходилось встречаться с некоторыми странностями. Поэтому я лично убедился в том, что все подозреваемые сказали правду. Так, мисс Квалсфорд прошла весь путь пешком в сторону Иденской дороги, где остановилась поговорить с пожилой женщиной, которая когда-то служила в их усадьбе. По пути её видели несколько человек, она обгоняла их, или они попадались ей навстречу. Я установил, когда миссис Квалсфорд с детьми прибыла в дом подруги в Стоуне и когда они ушли, с удостоверением времени несколькими свидетелями. Алиби слуг подтверждается ими самими. Ручаются друг за друга и рабочие, которые находились в поместье. У меня есть их показания относительно того, что никто не подходил близко к дому. Хороший следователь не верит ни одному факту, он их проверяет. Мистер Джонс, так может выглядеть только самоубийство. Я действовал так, как меня учил мистер Холмс.

— Он будет счастлив услышать, как тщательно вы провели расследование, — похвалил я сержанта. — Кому принадлежал револьвер?

Здесь в первый раз в голосе сержанта послышалась неуверенность:

— Мы полагаем, что это старый револьвер Освальда. Много лет назад он пропал, но есть основания подозревать, что всё это время он находился у Эдмунда.

Я покачал головой:

— Мистеру Холмсу нужны чёткие доказательства. Он также захочет увидеть прощальное письмо и образцы почерка Эдмунда.

— Он получит всё, что захочет. Почерк Эдмунда нельзя спутать ни с каким другим. Он слишком характерен. Я сравнил записку с несколькими письмами, которые написаны Эдмундом.

— Чёткий почерк подделать легче всего, — возразил я. — Так же просто убить спящего человека и придать случившемуся вид самоубийства. Достаточно приставить револьвер к его голове и нажать на курок прежде, чем он проснётся. Затем вложить револьвер в руку умершего, придать ей естественное положение и выйти. Поскольку слуги находятся в другой части дома, любой мог сделать это. Рабочие утверждают, будто никто не подходил близко к дому, но ведь они же не следили за домом специально. Поддельное письмо можно, конечно, изготовить заранее.

Сержант смотрел на меня, широко раскрыв глаза:

— Вы действительно верите, что Эдмунд Квалсфорд был убит? Но почему?

— Я ни во что не верю. Я веду расследование, и первый вопрос: исключают ли обстоятельства предполагаемого самоубийства возможность убийства? Поскольку это не так, возникают новые вопросы. Например, имелись ли причины для самоубийства. Были ли у него денежные затруднения? Мог ли он позволить себе вкладывать деньги в бизнес, который не приносил прибыли? Был ли он счастлив в семейной жизни? С кем он встречался перед смертью? Отчего он почувствовал себя больным? Всегда ли отношения между его женой и сестрой были такими напряжёнными, как сейчас, после его смерти? Имелись ли у кого-либо основания его убить?

Когда мы получим ответы на все поставленные вопросы, тогда мы будем знать всё. Таков традиционный способ ведения расследования для нас, простых смертных. Конечно, у мистера Холмса свои методы. Вы когда-нибудь слышали слово «питахайя»?

— Эдмунд Квалсфорд упоминал его, когда шутил. Какое-то бессмысленное слово. Не имею ни малейшего понятия, что он подразумевал.

— Насколько хорошо вы его знали?

— Мистер Джонс, сельский полицейский знает всех. Эдмунда я знал с рождения.

Я покачал головой:

— Насколько хорошо вы его знали? Можете ли вы ответить на все мои вопросы?

Полицейский нахмурился, но смолчал.

— Кто был его ближайшим другом? — задал я новый вопрос.

Взгляд сержанта стал ещё более угрюмым.

— Все были его друзьями. Все любили его. Но я не думаю, чтобы кто-то был особенно близок с ним. По-настоящему он доверял только членам своей семьи.

— У него были враги?

— Ни одного, — с чувством ответил сержант.

Я понял, что сержанту больше нечего сообщить мне, и с сожалением сказал:

— Моя работа — собирать факты для мистера Холмса. Но пока мой урожай скуден: у Эдмунда Квалсфорда не было ни врагов, ни причин покончить с жизнью. Он использовал слово «питахайя» в качестве шутки, и он умер.

— Вот последнее — чистая правда, — с глубокой убеждённостью заявил сержант. — Умер, наложив на себя руки.